ЕЩЕ до того, как это случилось, мне очень понравилась истина из Слова Бога. Я просто обожал библейские публикации, которые приносила мама. Особенно меня завораживали картинки. Отец не разрешал маме рассказывать мне о том, что она узнавала. Но я постоянно забрасывал ее вопросами, и она изучала со мной Библию, когда отца не было дома. В итоге я тоже решил посвятить свою жизнь Иегове. Я крестился в 1943 году в Блэкпуле (Англия), когда мне было 10 лет.

С тех пор мы с мамой стали регулярно вместе проповедовать. Чтобы делиться с людьми благой вестью, мы использовали патефоны. Они были довольно громоздкими и весили больше четырех килограммов. Представьте, как я, мальчишка, тащил эту тяжелую штуковину!

К 14 годам я захотел стать пионером. Мама сказала, чтобы я сначала поговорил со служителем братьев (так тогда называли районного надзирателя). Он посоветовал  мне приобрести какую-нибудь профессию, чтобы обеспечивать себя, служа пионером. Так я и сделал. Поработав два года, я сказал о своем желании другому районному надзирателю. И он мне ответил: «Действуй!»

Итак, в апреле 1949 года мы с мамой раздали и распродали нашу мебель, переехали в Мидлтон неподалеку от Манчестера и начали служить там пионерами. Через четыре месяца я нашел себе напарника по пионерскому служению. Филиал предложил нам переехать в Ирлам, где недавно образовалось собрание. А мама с напарницей служили пионерами в другом собрании.

Хотя мне было всего 17 лет, нам с напарником поручили проводить встречи, потому что в нашем новом собрании не хватало опытных братьев. Позднее мне предложили перейти в собрание в городе Бакстон. Там было всего несколько возвещателей и требовалась помощь. Все это было для меня хорошей школой, которая подготовила меня к будущим переменам.

В 1951 году я заполнил заявление на обучение в Библейской школе Сторожевой Башни Галаад. Но в декабре 1952 года мне пришла повестка в армию. Я пытался получить освобождение от военной службы на основании того, что я был священнослужителем, но суд этого не признал и приговорил меня к шести месяцам заключения.  Пока я отбывал свой срок в тюрьме, мне пришло приглашение в 22-й класс Школы Галаад. В июле 1953 года я сел на корабль «Джорджик» и отправился в Нью-Йорк.

По приезде я посетил конгресс «Общество нового мира». Потом на поезде я отправился в Саут-Лансинг (штат Нью-Йорк), где проводилась Школа. Дальше мне нужно было пересесть на автобус. Поскольку я недавно вышел из тюрьмы, денег у меня почти не было, и, чтобы заплатить за проезд, мне пришлось занять у одного из попутчиков 25 центов.

Прекрасное обучение в Школе Галаад помогло нам, студентам, стать «всем для людей всякого рода» в миссионерском служении (1 Кор. 9:22). Троих из нас — Пауля Брууна, Реймонда Лича и меня — назначили на Филиппины. Несколько месяцев мы ждали, пока нам оформят визы, а затем на корабле отправились в Роттердам (Нидерланды). Потом через Средиземное море, Суэцкий канал, Индийский океан мы поплыли в Малайзию, а после — в Гонконг. Наше путешествие длилось 47 дней. И вот 19 ноября 1954 года мы наконец оказались в столице Филиппин, Маниле.

Нам нужно было привыкать к новой культуре, новой стране, новому языку. Однако сначала нас назначили в собрание в Кесон-Сити, многие жители которого говорили по-английски. Поэтому за первые полгода мы выучили всего несколько слов на тагальском языке. Но когда мы получили следующее назначение, все изменилось.

Однажды, в мае 1955 года, мы с Реймондом Личем приехали домой после служения и обнаружили там письма. В них сообщалось, что нас назначили районными надзирателями. Мне было всего 22 года, но благодаря этому назначению у меня появились новые возможности стать «всем для людей всякого рода».

Со своей первой публичной речью в качестве районного надзирателя я выступал у деревенского магазина — прямо на улице. Вскоре я узнал, что на Филиппинах так было принято. Тогда публичные речи полностью оправдывали свое название — они произносились в публичных местах. Посещая собрания в своем районе, я выступал с речами в беседках, на рынках, у муниципальных зданий, на баскетбольных площадках, в парках и на углах улиц. Однажды в городе Сан-Пабло я должен был выступать на рынке, но начался сильный ливень, поэтому я предложил ответственным братьям провести встречу в Зале Царства. После выступления братья спросили, могут ли они указать в отчете, что это была публичная встреча, ведь она проходила не в публичном месте.

Посещая собрания, я всегда останавливался у братьев. Хотя их дома были очень скромными, там всегда было чисто. Нередко моей постелью была циновка на деревянном полу. Помыться можно было только на улице, у всех на виду, и мне пришлось приноровиться к таким условиям. Чтобы добраться до собраний, я пользовался местными микроавтобусами (джипни) и автобусами, а чтобы попасть на другие острова, плыл на лодке. У меня никогда не было машины.

Проповедуя и посещая собрания, я учился говорить на тагальском языке. Я не заканчивал языковых курсов. Овладеть языком мне помогло то, что я слушал, как говорят братья — в служении и на встречах. Они очень хотели мне помочь, и я благодарен им за то, что они проявляли терпение и, когда нужно, поправляли меня.

 Каждый раз, когда мне поручали новые задания, мне нужно было многому учиться. В 1956 году на Филиппинах должен был пройти конгресс для возвещателей всей страны, на который собирался приехать брат Нейтан Норр. Меня назначили отвечать за связи с прессой. Раньше я ничем подобным не занимался, но братья с готовностью мне помогали. Меньше чем через год был организован такой же большой конгресс, который посетил брат Фредерик Френц из главного управления. На этот раз я был надзирателем конгресса, и меня впечатлило то, что брат Френц был готов приспосабливаться к местной культуре. Братья были приятно удивлены, увидев на сцене брата Френца, одетого в баронг-тагалог — традиционную филиппинскую рубашку.

Когда меня назначили областным надзирателем, мне опять пришлось привыкать к чему-то новому. В те годы мы устраивали показы фильма «Счастье общества нового мира» — почти всегда на улице, в общественных местах. Бывало, нам докучали насекомые. Они летели на свет проектора и застревали в нем. Чтобы очистить его, мне приходилось изрядно попотеть. Было непросто все организовать, но как же приятно было видеть живой отклик зрителей, когда они узнавали о международном размахе нашей деятельности!

 Иногда под давлением католических священников местные власти не давали нам разрешения на проведение конгрессов. Если конгресс проходил неподалеку от церкви, священники начинали трезвонить в церковные колокола каждый раз, когда на сцену выходил докладчик. И все же мы продолжали учить людей истине, и сейчас на Филиппинах много служителей Иеговы.

В 1959 году я получил письмо, в котором сообщалось, что теперь я буду служить в филиале. Мне вновь предстояло учиться чему-то новому. Со временем меня попросили посещать другие страны в качестве зонального надзирателя. В одной из поездок я познакомился с Джанет Дьюмонд, которая служила миссионером в Таиланде. Какое-то время мы с ней переписывались, а потом поженились. Мы служим вместе уже 51 год.

В общей сложности я побывал в 33 странах, где ободрял служителей Иеговы. Я так благодарен за бесценный опыт, который приобрел в молодые годы, ведь он подготовил меня к тому, чтобы общаться с самыми разными людьми. Теперь я научился смотреть на вещи еще шире и увидел, как Иегова привлекает к себе людей всякого рода (Деян. 10:34, 35).

Мы бесконечно рады служить вместе с нашими братьями на Филиппинах! Сейчас возвещателей в этой стране в десять раз больше, чем в то время, когда я сюда приехал. Мы с Джанет до сих пор служим в филиппинском филиале в Кесон-Сити. Но даже спустя 60 с лишним лет служения за границей мне все еще нужно продолжать меняться в согласии с волей Иеговы. Изменения, которые недавно произошли в организации, означают, что нам нужно проявлять гибкость, служа Богу и братьям.

Мы всегда старались постигать волю Бога и жить в согласии с ней. Что может принести большее счастье? Мы также были готовы при необходимости что-то менять в своей жизни, чтобы помогать нашим братьям. Да, пока на то есть воля Иеговы, мы будем «всем для людей всякого рода».